Закат, рассвет меняются местами, соединяя день и ночь,
Низкая луна вдруг приближает дальний горный горизонт,
Дышит ровно твердая тропа под вдох и выдохи созвездий,
И тусклый свет, сочившийся сквозь южный перевал,
Покрыл все тело золотистой тундры ровным глянцем,
В пейзаже полумрака, как на истертой старой карте,
Дорожка обнявшись с горизонтом бело - лунной радуги,
В полной темноте спокойным взором всматривается в вечность.
"Чехе-Ой. Тофалария".(Шибкеев Володя, род Кара-Чогду.). Тофалары (Тофы). Портрет. Живопись. Холст. Масло. 80-80см.
Художник Русин Сергей Николаевич
Тофалария - Большой Саян
Небесная дорожка
Горы Центральных Саян покрывал легкий сиреневый туман, а над головой просматривалась лазурная полоска ясного неба. Казалось сверху сквозь ультрамарин, рассеивается солнечный свет. Таежник Чогду кочевал по кольцевой тропе предков, в день весеннего равноденствия, вдоль каменистого ручья. Чистая вода текла по камням в окружении мхов и тающего снега разбиваясь о камни, поглощала свет неба и переливалась минералами сапфира и азурита.
Подъем вверх по живописному ущелью уводил кочевого охотника к озерам подобно жемчужинам, нанизанным на ручеек. Вдали угадывалась синь необычного озера. Оно было самым большим, выглядело великолепно, зеркально отражая небо и туман. Над его водами и горами парили капельки тумана, матовый блеск которых рисовал туманную радугу. Широкая блестящая изогнутая белая дуга изящно парила перед таежником. Внутренняя сторона радуги имела холодные нежно фиолетовые оттенки. Внешняя сторона светилась теплыми оранжевыми красками. Один полукруг светлой туманной радуги, отражаясь в озерной воде, превращался в замкнутый круг. Впечатлительный кочевой таежник Чогду, воспринял радугу, за добрый знак и вход между мирами.
Туман спускался с горы. Пробираясь среди камней по берегу озера и далее по осыпи и снежнику, кочевник поднялся на перевал. Озеро, снег и туман остались в ущелье. Тропа повела Чогду влево, вдоль горного хребта, по небольшому подъему в гору, на вершине которой находилось вертикальное сооружение из камней Обо Наблюдения. Чогду подошел к этой груде камней и положил на него камешек. Совершая церемонию подношения на обзорной горной вершине, он навешивал на Обо разноцветные ленточки и матерчатые полоски. Прижимая к груди амулет Видимости, в котором, как в дневнике записывал свои наблюдения, Всем чистым сердцем поблагодарил солнце, луну, небо, ветер, горы и внимательно осмотрел круговую панораму гор. Перед ним, до хрустального горизонта, простирались великолепные пейзажи горных хребтов и вершин. От головокружительной высоты, красоты диких, необузданных хребтов и их отрогов, захватывало дух. Чогду посмотрел с вершины вниз.
Внутри кругового хребта, кочевой охотник увидел спрятанную глубоко в горах долину водопадов. Ощущая своенравность и непредсказуемость горных рек, он рассматривал, как низвергаясь с базальтовых скал темно синего цвета, падали водными нитями 12 хитросплетенных ручьев. Они падали о камни перезвоном струй небольших и грохотом внушительных каскадов, во множестве радуг в лучах солнца. Бриллиантами сверкали замерзшие водопады и таявшие огромные сосульки.
Самый высокий из водопадов, обрушивался узкой струей в окружении алмазной пыли. В водном котле под ним вода, волнуясь и медленно закручиваясь, через края малахитовых уступов, словно по ступенькам, каскадом устремлялась вниз. Чогду любовался тонким лазурным потоком, словно падающей с неба водой в каменистых объятиях, Прыжки и каскады певучих потоков роскошно переливающихся звуков и красок пели песнь о таежной мечте. Водяные стены находились в окружении бесконечных радуг, дождя, росы, тумана. Слушая музыку падающей воды, невольно понимал суть снежных гор, сопереживал и видел красоту земного мира. Созерцая мощь ниспадающей ультрамариновой воды, он всем своим существом чувствовал вековую память Саян. Несколькими уступами подножья уступа летучая вода струей выбила впадину, заполненную маленьким озером. Воздух был влажен и душист. Ниже водопадов находились огромные глыбы горной породы, заросшие кустарниковыми зарослями жимолости, цветущей крупными бледно-желтыми цветками. Чогду с жадностью глубоко вдыхал запах снега, воды и совершенно изумительный запах жимолости. Эта смесь свежего и нежного аромата, погружала кочевого таежника в пленительные мечты путешествий.
Вода дробилась о камни, вздымая веер сверкающих брызг, превращающихся в хрустальные птицы, летающее над скалами. Сквозь капли – слезинки, солнце светило за спиной Чогду. С высокой горы он рассматривал кольцевые радуги, подобно кочевым дорогам соединяющих небо и горы. Радуги были везде, внутри долины и над ней, в небе. С удивление он рассматривал двойную и тройную кольцевые радуги. Он чувствовал единство с природой и переживал прекраснейшие мгновения жизни, понимая быстротечность времени и своего кочевого таежного счастья.
Весь день он наблюдал водопады, снег, цветы, горы и радуги. Неожиданно наступил вечер. Чогду с сожалением провожал взглядом закатное солнце. Казалось небо, пропускало сквозь себя солнечное красное излучение, окрашивая все вокруг в розовый цвет. Теплый золотистый оттенок приобрели все снежные горы и вода, обращенные к солнцу, а сквозь серые тучи пробивалась огненная радуга. В небе висела стена, окрашенная в разные цвета радуги. Солнечные лучи заходящего солнца, проходящие сквозь горные вершины, прощались с Чогду чётко заметными отдельными пучками света. Солнце спряталось, но на прощанье с Чогду, еще отражала свои лучи от частиц космической пыли. Напоминая о себе зодиакальным светом, на мерцающей ночной карте созвездий. Движение света бледным сном коснулись Чогду. Но он, ресницами прикрывая от блеска в звездных снежинках, приготовился встречать луну с ее зажигающими на поверхности вспышками при столкновении с бродячими метеоритами.
В первой половине ночи взошла дремлющая полная луна в разноцветном свечении, которое исходило из пространства Низко над горизонтом, луна иллюзорно казалась в несколько раз больше обычной. Полная луна была необычно яркая в темно черном небе, подобно ночному солнцу. Напротив луны лил и лил слезы моросящий дождик. Из пустоты, медленно появилась лунная радуга над силуэтом горных хребтов. Чогду назвал ее радугой неземного счастья. Радуга была на полнеба, и в полной темноте, удивительное свечение усилилось, заполняя пространство, внутри дуги радуги. Прочерчивая тьму, подобно звуку песни мечты, счастья, любви, таинственному смыслу, открывающему все тропы мироздания. Казалось земное время замедлило свой ход, перетекая в бесконечную небесную вечность. Чогду чувствовал запах свободы далеких миров, подобно великой кочевой надежде.
«Почему на звездных амулетах не наносят линию тропы Луны?»- утром подумал Чогду, отмечая знаком начало тропы обнявшейся с горизонтом небесной дорожки бело - лунной радуги и отправился в эту манящую вдаль, к краю Священных Саян.
Комментариев нет:
Отправить комментарий