Путешествуя бесконечным Джуглымом,
К диким оленям у вечных снегов стоящих,
По тропам размышлений вдыхая туманы,
Мимо лент на шестах остовов чумов,
И отпуская на волю, мечты и мысли,
Следом за лучами яркого лунного света,
Наблюдая точки восхода стоящего солнца,
Под полярной звездою на мхах засыпая,
По хребтам с тропой огибая седые камни,
Открывая нечаянно для себя древние тайны.
"Джуглым. Тофалария".(Кусаев Эрнест, род Кара-Чогду.). Тофалары (Тофы). Портрет. Живопись. Холст. Масло. 80-80см.
Художник Русин Сергей Николаевич
Тофалария - Большой Саян
Сеятель орехов
Чогду кочевал по правому борту небольшой горной долины, отделённой острой вершиной и её отрогами. Тропа его лежала к труднодоступным перевалам пограничного хребта Большой Саян, соединяющего верховья родовых рек, в исток ключа, где стоял старый охотничий чум, в котором можно было при случае скоротать ночь, промышляя зверя и пушнину. Тропа шла рядом с осыпным цирком, озёрами и моховыми болотами. Тягучий подъём на перевал проходил по тропе, идущей от озера, огибая россыпи камней и снежные карнизы, по тундре заросшей карликовой березкой и кашкарой. Цветочный ковер багульника на фоне белизны ослепительного неба придавал перевалам красный цвет. Горное озеро в окружении снегов отражало золото неба. В верхнем цирке долины в зоне лесотундры и снежника тропа петляла среди зарослей стелющегося кедрового стланика. На их приподнятых боковых ветвях красовались с созревшие пурпурно - фиолетовые шишки.
Неожиданно кедровка издала звук, как будто увидела что-нибудь новое. Опытному таежнику он напомнил крик хищника. Чогду почувствовал, что встретился с медведем. Он поднял голову и увидел, что у отброшенного камня, прикрывающего вход в нору бурундука, сидел бурый медведь и обнюхивал клад, рыл землю и доставал лапой из камеры орешки. Чогду столкнулся со зверем один на один и старался не беспокоить его и не смотреть ему в глаза, медленно попятился назад. Сохраняя спокойствие, пальцами сжимая древний родовой амулет, громко и уверенно приговаривал - «Братишка, я не боюсь тебя, уходи на гору». Чогду пробирался через стланик с подветренной стороны и Хозяин тайги заранее не учуял таежника и не увидел. Чогду столкнуться с медведем нос к носу. Из-за неожиданности сытый Хозяин тайги дал деру. Нюхая воздух, почуяв запах человека, и фыркая, таежный Хозяин, неохотно оставляя клад, пошел прочь, через давно нехоженый Монгольский перевал.
Чогду выдержав длинную паузу, наблюдая, что Хозяин тайги скрылся и не ходит где-то недалеко, подошел к орешкам. Запасы у бурундука были основательные, он хорошо прятал орехи от медведя. Это была глубокая нора, в которой лежал таежный гостинец. Чогду аккуратно собрал немного отборных зернышек в ладонь, рассмотрел и положил. Они оказались перемешаны с песком. Вскоре оказалось, что у клада Чогду не один. На расстоянии протянутой руки появился бурундук, и звонко щебетала, покрикивала, перекликалась кедровка. Птица издавала звуки, как будто это мяукала кошка. Чогду осмотрелся. На торчащей сухой верхушки Хан - дерева, пограничника хвойного леса и тундры, сидела коричневая в частых белых пестрых пятнах птица. Хан- дерево, почитаемый кедр, в Тофаларской тайге тесно связан с жизнью птиц и животных. Созревшие орехи, своей тяжестью сильно наклонили его могучие ветви, и кедровка расклевывала шишки и добывала оттуда сладкие орешки. Некоторые шишки сбивала на землю. Под деревом виднелись следы ее работы, всюду валялись брошенные, ободранные кедровые шишки. Те орехи, которые не успела вытащить птица, подбирались бурундуком. Стараясь обработать шишку, проворный и смышленый зверек быстро бегал вокруг дерева, призывно свистел, позабыв о разорителе кладов медведе. Иногда бурундук хулиганил и отругивался, умудряясь выхватить шишку, за которой нагибался Чогду, чтобы поднять. Птица совсем осмелела, сыпала на голову Чогду шелуху, не обращая внимания на него. Перетаскивала кедровка орешки в запас на зиму, рассовывала в щели упавших деревьев, среди камней, закапывала в мох. Птица была местная и зимовала в лесотундре и горных стланиках родовых охотничьих угодий рода Чогду. Судя по окраске с ярко-белыми пятнами - это была дамочка. Осматривая кедр, Чогду увидел гнездо. Дерево росло рядом со священными скалами с древними рисунками. Величественный кедр, был мощный и невысокий с пирамидальной, почти округлой кроной и многовековой продолжительностью жизнью. Иногда он ронял слезы с пахучей и тяжелой янтарной смолой. Под ним находился полуметровый слой из сухой хвои. Чогду любовался красавцем кедром, выросшим на свободе. Дерево не знало вредителей, не болезней, не ржавчины хвои. Одушевляя горно-таежные пространства, Чогду с трепетом привязал к его веткам ленточки Джалама, матерчатую полоску ткани красного цвета в качестве оберега, с целью задабривания Хозяина тайги. Эти действия соблюдали неукоснительно он и представители всех поколений Чогду.
Кедр щедро кормил много зверья и птицы. Таежное лакомство, ядро кедрового ореха сладкое и нежное на вкус. Но семена этого дерева не имели приспособлений для переноса их ветром или животными. Набрав в подъязычный мешочек горсть орехов, только кедровка могла прятать излишки корма про запас и способствовала расселению кедра. Такое поведение спасало возвращающуюся к кладовым птицу зимой от голода. Она без труда находила орешки под снегом. Кедровка не всегда вспоминала, куда она спрятала орехи. Некоторая часть запаса и в конце зимы оставалась нетронутой, и эти орешки весной на россыпях камней или на гари, могли появиться в виде молодых побегов кедра или кедрового стланика. И Чогду шишковал, делал запасы, но он не ломал ветви, не спиливал деревья и не бил их колотушкой, а бережно собирал те шишки, которые уже упали. Соблюдая определенную норму заготовки шишек.
В урожайные годы шишек было так много, что кедр кормил всех обитателей тайги. Но урожай кедровых орехов бывал не всегда, иногда голодные годы чередовались подряд. Кедровка не брезговала и еловыми и сосновыми шишками. Она уничтожала множество жуков, короедов, златок, усачей и долгоносиков, беспощадных вредителей хвойных деревьев. Не большим, но сильным клювом, кончающимся остро, кедровка ловко добывает и орехи и отдирает кору с древесных стволов. Собирала вредителей не только с деревьев, но даже выкапывала клювом из земли и из-под снега, проделывая в толще снежного покрова ходы. Голодная кедровка нападала на мелких птиц и забралась в гнездо синички. Смело налетала на белку и отнимая у нее кедровые шишки. Портила добычу таежника Чогду, пойманную в капкан. «Кто будет с нами зимовать»- громко кричала кедровка на Хан-дереве, провожая уходящее лето Тофаларской тайги. Таежник Чогду, добывая пушного зверя по первому снегу, не обижался птицу со беспокойным характером. Она не мешала промыслу, и не конкурировала с соболем в неурожайные и в сытые годы. У таежника было свое мнение об этой птице. И он уважал ее важную роль в возобновлении кедровников на родовых охотничьих угодьях. Горно-таежные гари и лавинные пустоши вновь зарастали кедром только благодаря привычке, этой подвижной, шумной птицы, умеющей прятать излишки корма про запас.
В неурожайные годы и в холодные зимы таежная птица, от недостатка пищи, была уязвима. Чогду помогал братишкам птицам выжить, зимой вывешивал кормушки на Хан-дереве, стараясь подкармливать голодную птицу кедровыми орешками. Прежде, чем положить живые кедровые орехи в кормушку, он внимательно осматривал и попробовал их на вкус. Выбирал орехи сохранившие аромат и не потерявшие жизненную силу, выбрасывая прошлогодние с прогорклым запахом и горечью. Он помнил птичью благодарность, она кедры от вредителей очистит, и пением расскажет таежные новости. В кажущейся пустой тайге птица замечала все. Когда, было совсем плохо с кормами и коричневая в белую крапинку птица, быстро, подлетела к кормушке, заинтересовавшись орехами. Она не ошибалась и не брала пустой орех. Мало ела, а жертвуя собой, прятала орешки в запас, даже зимой, выполняя посев кедра. Набрав максимальное количество орехов, кедровка летела подальше и ныряла в пушистый снег. Прятала орешки в заснеженной горной долине. Разрывала ямку и укладывала орехи, один к другому. Затем кедровка засыпала кладовую сверху снегом и улетала за новыми орехами. Это занимало у птицы много времени, и она вновь забывала поесть. Вопль кедровки мог означать только одно: «В кладовую!». Кладовая с орехами в снегу, присыпанная снегом, оставалась не защищенной от разворовывания, а она прятала и прятала орешки в запас.
Постепенно таежное солнце набирало силу, появились первые признаки весеннего пробуждения, начинался большой праздник весенне солнцестояние. Кедровка стала молчаливой и занялась созданием семейной пары. Все укромные уголочки горной долины между хребтами, все уклоны от верховьев к низовьям, в радиусе нескольких километров от кормушки Хан-дерева, проросли молодыми кедровыми деревцами. Успокаивающе, раскрашивая черные россыпи камней и гари в цвет кедровой хвои от темно-зеленого до жемчужно-синих оттенков с перламутровым налетом, радуя сердце Чогду и наполняя палитру ароматов горной долины терпким душистым запахом теплого кедра.
Комментариев нет:
Отправить комментарий